Глава 1 монографии:
Щербаков С.В. Чувашское национальное движение в 1917-1921 годах: взлеты и падения. Часть 1. Февраль 1917 – февраль 1918. Чебоксары: «АКСАР», 2017. - 208 с.
(Электронное издание)
Основной спектр вопросов, которые используются в монографии, касается таких понятий, как нация, этнос, национальные движения, их виды, исторический путь развития чувашского народа, автономизация, государственность и прочее. Разберем их и укажем то значение, которое мы используем в данной работе. Изложение этого понятийного аппарата обогатит издание.
Сложность вызывают сами понятия «нация» и «этнос», так как в ХХ веке вопрос о значении этих терминов приобрел политизированное и идеологизированное значение. Изначально нам надо понять, что это не что-то материальное, что можно точно определить и вычислить, а весьма условное и абстрактное понятие, которое меняется со временем и отличается в трактовке в различных регионах мира. Если еще 100 лет назад мало кого интересовало точное разграничение понятий «народ», «народность», «этнос», «национальность» и «нация», то в конце ХХ века это становится вопросом принципиальным. Это связано с тем, что в международном праве в течение прошедшего столетия прочно утвердился концепт о праве наций на самоопределение – до этого еще были устойчивые представления о божественном праве монархических династий на решение судеб народов. В ХХ веке понятие «нация» практически сравнялось с понятием «суверенное государство», оно стало общепризнанным субъектом международной политики. Самая авторитетная международная организация так и называется – Организация Объединенных Наций. А вот «этнос» не обладает такой правосубъектностью, как нация. Говоря другими словами, нация имеет право, хотя бы отчасти, на политическую власть в рамках своего народа и может быть представлена на мировой арене наций, а этносы теряются на их фоне и ограничены культурными полномочиями. Думаем, что именно с этим связано то, что в гуманитарной науке не имеется четких и универсальных понятий – этот вопрос слишком идеологизирован – если все этносы признавать нациями, то сколько сразу возникнет противоречий в международных отношениях. Полагаем, что во многом из-за этого в разных регионах мира в различное время предпочитают толковать вопрос по-своему. Отсюда и появляются различные критерии наций.
В рамках нашей работы мы не будем вступать в дискуссию, а обозначим свое понимание вопроса. Мы основываемся на убеждении, что разность между нацией и этносом не столь существенна, точнее, это обозначение различных аспектов одного и того же явления. В целом в определении этого явления мы базируемся на формулировке, которую дал в 1913 году И. В. Сталин, где нация – это исторически сложившаяся устойчивая общность языка, территории, экономических связей и психического уклада, проявляющегося в общности культуры».
Понятия «нация» и «этнос» в основе своей тождественны, но между ними есть и отличия. Принципиальное различие между ними видим в том, что первый является субъектом международных отношений, а второй его объектом. В случае, если этнос пытается на равных разговаривать с иными нациями, то в нем развивается национальное начало. Таким образом, различие в таких понятиях, как племя, этнос, народ, народность, национальность и нация, более связано не со степенью развития его экономических и культурных связей, как это было принято в советской традиции, а в степени участия и вовлеченности широких этнических масс в международный политический процесс. То есть, если среди этноса не происходит политическое объединение носителей более или менее единой этнической культуры с целью отстаивания своих общих интересов на арене диалога с другими этническими и национальными общностями, то его можно назвать просто народом. Развивается политическая сфера этноса, развивается степень консолидации, и отсюда можно вводить такие определения, как народность, национальность и нация.
Таким образом, на наш взгляд, для того чтобы этнос стал нацией в полном смысле, необходимо участие этнической элиты не только внутри своего круга, но и в региональном межнациональном политическом процессе. Так она сможет участвовать в определении дальнейшей судьбы своего этноса, проявлять себя как самостоятельный субъект политического процесса. Тогда мы можем говорить о сложившейся нации как участнике мировой истории. Если этого не произошло, то в региональной политике принимает участие не нация, а отдельные и разнородные этнически окрашенные социальные группы, кланы или отдельные личности. Необходимо оговориться, что под политической сферой нации понимаются не уже развитые и институализированные органы власти, как это зачастую принято в политологии, а нечто понимаемое в обществоведческих традициях, когда больше делается упор на деятельности в сфере отношений между различными социальными группами по поводу установления и функционирования власти в интересах реализации их общественно значимых запросов и потребностей.
Согласно нашей трактовке, можно говорить о наличии наций не только в Новой истории с XVIII века, но и в средневековье и даже античности. Тут есть о чем вести научные дискуссии, и мы к ним готовы, но сейчас мы излагаем только тезисные рассуждения на эту тему. Не будем пугаться этого – в этом ведь и смысл науки, чтобы ранее разработанные каноны рассматривать с различных точек зрения.
Наша трактовка понятий «нация» и «этнос» качественно меняет устоявшуюся европеизированную картину представлений. Для чего мы делаем это? Почему нельзя воспользоваться устоявшимися и апробированными схемами? Во-первых, они мало подходят к специфике народов Волжско-Уральского региона. Во-вторых, думается, мы обогатим европейскую картину специфическими чертами нашего региона, которые помогут глубже и многогранней понять своеобразие народов Западной Европы.
Исходя из изложенных выше соображений в отношении понятия нация, мы даем свое определение такого понятия, как национальное движение. Под ним мы понимаем временное состояние мобилизации этноса для разрешения насущных задач сохранения и дальнейшего развития собственной нации. В разные времена и в различных регионах мира национальные движения могут иметь различную векторность и выражаться в различных проявлениях. Всего мы выделяем девять видов национальных движений. Их мы определяем по направленности вектора национального развития и по тому, в какой форме решаются национальные задачи. Вкратце рассмотрим их.
У различных народов могут быть разные формы отстаивания национальных интересов. В одних местах они могут принять религиозную форму, т.е. бороться за конфессиональную составляющую национального движения. Наиболее ярко это выражено у наций, которые исповедуют такие формы мировой религии, как христианство, ислам и буддизм. В других может носить культурный приоритет, т.е. защиту и сохранение этнических традиций, унаследованных от предков. Для данных двух форм характерно то, что они преимущественно борются за эти справедливые требования. Но бывают случаи, когда риторика о религии и прежних традициях является только прикрытием для борьбы за политическую власть (либо ее сохранение) одной этнической группы в полиэтническом регионе. В данном случае национальное движение получает политическую форму отстаивания собственных интересов.
Также мы выделяем различные векторы направленности национального развития. Если сильная нация стремится к сохранению собственного превосходства над другими нациями, проживающими с ним в одном государстве, основываясь на идее приоритета собственных интересов над чужими, то такое национальное движение мы называем великодержавным либо шовинистическим и националистическим. То же он может осуществлять и в отношении соседнего государства, заявляя свои претензии на власть над ним. Великодержавного вектора может придерживаться национальное движение не только самого крупного народа страны, но и того, который имеет высшее правовое положение – даже меньший по численности и статусу народ может выстраивать отношения к соседними с позиции силы и превосходства (военного, культурного, экономического, божественного и прочих других).
В случае, когда одна нация стремится выйти из состава государства вне зависимости от того, как оно вошло в его состав, насильственным либо договорным путем, после чего образовать собственное национальное государство, то такое движение приобретает национально-освободительный характер. В эту категорию мы относим и тех, кто борется за объединение территорий со схожим этническим составом, но находящихся в пределах различных государств.
Есть нации, которые, напротив, видят свое благополучие именно в составе сильного государства, стремятся не к отделению либо доминированию над другими, а к установлению взаимовыгодных отношений между собой и ведущей нацией государства. Причиной такого движения может стать как возвращение утраченных со временем былых привилегий, так и изменившиеся социально-политические, культурные и экономические условия проживания. Как рассуждают лидеры этого направления? Они говорят, что времена изменились, нужно либо восстанавливать утраченные договорные отношения между нациями, либо усовершенствовать их. Такой вектор направленности мы называем автономистским национальным движением, т.е. стремящимся не к отделению и не к подчинению, а к сохранению, возрождению утраченных, либо установлению новых принципов самоуправления во всех сферах общественной жизни, в первую очередь в духовной.
Каждый вектор движения может принимать различные формы решения национальных задач, и из их соотношения мы выделили виды национальных движений, которые носят универсальный характер по всему миру. Вкратце рассмотрим их.
Националистический вектор может иметь три вида. Первый из них носит великодержавно-политический характер, когда сторонники этого направления, находящиеся в политической власти, насаждают определенные социокультурные, политические и экономические стандарты свей нации насильственным образом на все остальные нации и этносы, которые находятся в их зависимости. Пример – латиняне в период расцвета Римской империи. Если это сторонники не насильственного насаждения, а пропаганды культурных ценности ведущей нации, например, те же латиняне, которые старались поразить другие народы своим культурным величием и через это заставить их признать власть Рима и подчинить ему, то это носит великодержавно-культурный характер. В случае, когда эта культурная экспансия осуществляется не посредством архитектуры, музыки или достижений политической мысли и философии, а преимущественно носит религиозный характер, как, к примеру, в Византийской империи с христианством, то это уже великодержавно-религиозный вид национального движения. Сейчас он сильно развит в мировом пространстве у наций, исповедующих ислам.
Национально-освободительный вектор имеет те же три формы – освободительно-политический приобретает, когда нация желает отделиться от многонационального государства путем захвата политической власти. Сейчас в международной практике это принято осуществлять путем реализации права на национальное самоопределение посредством референдума. Пример – Шотландия и Каталония. В прошлом это осуществлялось преимущественно путем вооруженного восстания либо через поддержку сильного соперника своего государства. Типичный пример в этом отношении – польские восстания в XVIII-XIX веках. В другом освободительно-культурном случае для национальных лидеров основанием для борьбы за независимость выдвигается разность культур, на ее основе пытаются доказать несовместимость совместной жизни и добиться самостоятельности. Типичным примером в этом отношении является индийское национальное движение за освобождение, когда его лидером являлся Махатма Ганди, с его проповедями не насилия, а цивилизованного отторжения Индии от Британской империи. Или пример СССР, где прибалтийские народы позиционировали свой культурный уклад как отличный от остального в стране и в немалой степени аппелировали при отделении культурологическими соображениями. Широкое распространение получила освободительно-религиозная форма, когда отделение аргументируют конфессиональными соображениями. Применительно к теме нашего исследования в 1917-1918 годах это было развито у казанских татар и прочих мусульман России. Или в той же в освободившейся от власти англичан Индии, когда от нее вскоре отделился мусульманский Пакистан, который не желал жить в немусульманском индуистском государстве.
Автономистский вектор тоже может бороться за повышение участия этнической элиты в политическом процессе как в центре государства, так и на местах, это автономистско-политический путь национального движения. Эта идея была широко развита в контексте национально-территориальной автономии в РСФСР и СССР. В нашей монографии уделяется много внимания автономистско-культурному направлению, который был сильно развит в 1917 году у лидеров еврейского и чувашского национального движения, отчасти у многих лидеров казанских татар. Как мы покажем далее в работе, они полагали, что стране нужно иметь государственные учреждения двух типов – общегосударственные и национальные, где последние преимущественно занимаются вопросами духовной сферы жизни общества – образованием, культурой, наукой и проч. Для современных стран Европы и Америки характерно то, что в них разрастаются обособленные анклавы с пришлым населением, которое исповедует иную религию, чем ту, которая принята в данной стране. При этом они опять-таки стремятся не подчинить себе политическую власть в регионе, а обеспечить существование своих культовых сооружений и возможность жить по нормам своей религии. Это автономистско-религиозный путь, и типичным примером в той же Европе являются те же мусульмане, которые сами строят мечети и настаивают на праве ношения хиджаба в общественных местах и учебных заведениях.
В виде таблицы эти девять видов национальных движений могут иметь следующий вид:
Мы сознательно не стали указывать в таблице примеры применительно к различным народам и регионам мира, так как в одном и том же движении за национальные интересы могут быть сторонники различных векторов и форм решения задач. К примеру, во многих польских восстаниях в Российской империи в XVIII-XIX веков были сторонники как отделения от страны, так и взаимовыгодного сотрудничества с Россией. В их рядах также было немало людей, которые полагали, что необходимо полонизировать соседние этносы и нации, тем самым они придерживались великодержавной позиции. При этом одни делали приоритет на католичестве и подчинении Римскому престолу, другие делали упор на возрождение прежних шляхетских традиций, а третьи просто устанавливали политическую власть польского этноса над всеми, кто попал в их сферу влияния, и записывали их поляками. То есть решали вопрос политическим путем. Так что национальные движения даже внутри одного народа и в конкретный промежуток времени могут быть неоднородными из-за того, что в них могут собраться люди с разными воззрениями. Как правило, это ослабляет движение, приводит к внутринациональной разобщенности и даже его краху. А может, напротив, в короткое время переформатироваться и из различных направлений выбрать одно. Как правило, это происходит вследствие того, что адепты одного направления были удалены от своего народа, например, эмигрировали, либо их принудительно заставили работать на одно направление. Иногда, правда редко, происходит перерождение человека, и он действительно видит новый путь развития своего народа.
Как работает национальное движение? Каковы методы достижения национальными деятелями поставленных целей? Они могут быть разные. В основном, это деятельность этнической элиты (аристократии, духовенства, интеллектуальной прослойки общества) по консолидации этноса, его активизации в достижении поставленных задач, а также в переговорном процессе с представителями других наций. Могут принимать активное участие также и широкие народные массы. Например, крестьяне, посредством челобитных от общин, актов неповиновения властям и вооруженного восстания. Причем они могут действовать самостоятельно и даже вопреки своей традиционной национальной элите, которая может занимать соглашательскую позицию с оппонирующей стороной.
В движении этноса за национальное равноправие могут принимать участие люди иного этнического происхождения. Мотивы могут разные: от идеалистических (миссионеры и революционеры) до меркантильных, типичный случай – это наемники. Некоторые национальные движения могут быть инспирированы и стимулироваться третьей стороной. В XIX и начале ХХ века этим занимались в основном революционные круги социалистов, которые ставили задачи кардинального демократического переустройства всего мира, а также либерально-буржуазные круги, которым мешал для развития рыночной системы экономики монархический и авторитарный принцип устройства государств того времени. Кроме них, есть распространенный вариант вмешательства по религиозным соображениям. Бывает и стравливание двух наций между собой и их взаимоуничтожение и удаление с арены международной политики.
Движение и широких народных масс, и элиты может носить как осознанный, так и стихийный характер. В первом случае изначально избирается определенная программа, которая носит идеологизированный характер, т.е. действия членов этноса и нации активисты сознательно подчиняют своей идее-программе. При этом часто не останавливаясь перед насилием в отношении своих соплеменников. Вспомним, к примеру, отношение нацистов в Германии к чистокровным германцам за различные связи с евреями. Стихийным национальным движением может стать такое движение, которое сформировалось инстинктивно, когда элита и массы начинают объединяться и схоже реагировать на социально-экономические, культурные и политические изменения вокруг этого народа. К примеру, введение новых видов налогов, голод и эпидемии, давление иноземного духовенства и рекрутские наборы могут стать причиной вооруженного восстания, о котором еще не помышляли год назад. В таком случае национальная программа формируется не заранее, а по мере изменения окружающей обстановки.
В работе мы часто обращаемся к этим понятиям. Лидерами, как известно, не становятся: их выбирают на волне общественно-политических процессов. Под ними мы понимаем тех, кого признает и кому подчиняется значительное число участников национального движения. Другая характерная их черта – собственный взгляд на дальнейшие события. Деятели, как правило, не столь публичны и в своих действиях ориентируются на мнение авторитетных личностей и мнение большинства. В общественно-политических процессах они в основном выполняют функции среднего управленческого звена. Активисты – это «солдаты революции», выполняющие общепринятую программу, готовые идти до конца и даже погибнуть за интересы нации. Относительно всех участников национального процесса мы иногда используем слово националы.
Эти термины нередко вызывают разногласия в научной среде. Под первым понятием мы пониманием повышение степени самоуправления в отдельных сферах жизни различных социальных групп, в том числе и этносов. Если речь идет о сохранении и развитии самостоятельности в области религии в условиях наличия в регионе других конфессий, то это соответственно религиозная автономизация. Когда отстаивают права на сохранение в поликультурном регионе своих прежних этнических традиций, то здесь идет речь о культурной автономизации. В случае борьбы этнической элиты за возможность участия в решениях политических вопросов в регионе это уже попытка политической автономизации. Высшая степень политической автономизации, когда вся политическая власть в регионе принадлежит этнической элите либо осуществляется в интересах одной нации, – это национальная государственность. Когда вопрос стоит об учете культурных интересов жителей одного региона, но с преобладанием интересов ведущей роли одного этноса, то это национально-территориальная государственность. Современная Российская Федерация представляет собой федеративность не национальных государственностей, а национально-территориальных.
В контексте используемых и описанных концептуальных понятий мы его вкратце опишем. Некоторые положения не совсем привычны для научной и широкой общественности и требуют расширенного пояснения. В рамках данной монографии не можем на этом сосредотачиваться и изложим основные моменты в тезисной форме.
Предки современных чувашей (болгары и сувары) имели собственную государственность, т.е. всю полноту политической власти на территории значительной части Среднего Поволжья в VII-XIII веках в государстве, называемом Волжская Болгария. Под ударами монголо-татарского нашествия в середине 13 века государство пало. Уцелевшее болгаро-чувашское население (худые болгары) попало под зависимость монгольской династии Чингизидов, кыпчакских феодалов и подвергалось набегам кочевников, новгородских ушкуйников, страдало от эпидемий, а в 1395 году сильно пострадало от опустошительного нашествия хана Тамерлана. Процесс формирования Казанского ханства слабо изучен чувашскими историками, но со своей стороны мы полагаем, что во многом это стало результатом национального движения болгаро-чувашского народа по консолидации и выстраиванию паритетных отношений с Золотой Ордой. Тогда на казанский престол при поддержке болгаро-чувашского населения был «посажен» представитель династии Чигнгизидов – беглый хан Улу-Мухамед, что значительно повышало авторитет этого государственного образования, уберегало от набегов русских ушкуйников и татарских отрядов, давало спокойствие и мир на своей земле. Пришедшее с Улу-Мухамедом 3-тысячное войско, состоящее из кыпчаков, вместе с болгаро-чувашским войском заняло ведущий, но единственный силовой элемент в данном государстве и начало вести успешные войны.
Новое царство стало привлекательно для других кыпчакских воинов, ищущих источник обогащения. Во второй половине XV века шел процесс постепенной кыпчакизации Казанского царства и вытеснение болгаро-чувашской знати с общегосударственного на местный уровень. Однако была создана такая политическая структура, где пришлые кыпчаки занимались охраной государства и набегами на соседние регионы, а местная болгаро-чувашская знать довольствовалась своими домашними делами. Тот, кому этого было мало, тоже мог участвовать в набегах, но при этом он перенимал более воинственную и агрессивную кыпчакскую традицию и тем самым отрывался от своего народа. Этот случай наглядно описан в знаменитой легенде о злом чувашском торхане Уразмеде. Кыпчакизация Казанского царства проводилась методами эволюционного военного переворота, когда демократическая власть в стране постепенно переходит к силовым структурам (это стандартная схема, применимая ко многим народам мира). К тому же у кыпчакских военачальников было идеологическое обоснование своей экспансии – исламизация местного болгаро-чувашского населения, которая ими вполне эффективно была проведена в левобережной части Казанского ханства.
Взаимовыгодная система взаимоотношений сохранялась до 1521 года, когда с казанского престола был изгнан Шах-Али, последний потомок династии Улу-Мухамеда. При поддержке кыпчкского воинского сословия на престол был возведен крымский царевич Сахиб-Гирей, человека, строивший глобальные панисламистские планы установления власти Османской империи и мало заинтересованный в местных «казанских» делах. Началось насилие над местными народами посредством набегов ногаев и крымчан. Это вызвало недовольство болгаро-чувашского населения Горной и Арской стороны Казанского царства, и в стране началась гражданская война, шедшая с разной степенью успешности. Чувашские территории стали подвергаться массированным набегам кыпчаков. Особенно это осложнилось, когда непокорную Горную сторону крымские ханы передали «в кормление» ногайской Орде в обмен на их военную поддержку. Тогда болгаро-чуваши стали искать помощи и поддержки со стороны московского великого князя Ивана IV. Эти события наглядно отображает легенда о чувашском торхане Ахматеке. С этих пор начинается новая волна национального движения, и прежнее болгарское население выходит на историческую арену под именем чувашей. Процесс присоединения Горной стороны к Московскому царству в 1546-1551 годах более-менее известен общественности, и это описывать не станем. Добровольное вхождение Горной стороны в состав Российского государства в 1551 году мы трактуем как высшее проявление национального движения чувашей в середине века, в результате которого они восстановили статус, схожий с прежним ясачным статусом в Казанском царстве, который был до гражданской войны, но уже в составе Московского царства.
События начала XVIII века негативно повлияли на форму взаимоотношения Российского государства с нерусским населением страны. Этому причиной стали новые европейские стандарты, которые стали активно внедряться в созданной Петром I Российской империи. Для чувашей это было два фундаментальных момента. Первый – это упразднение прежнего привилегированного статуса чувашских феодалов и передача функций сбора ясака (налогов) в ведение чиновничьих структур. Второй – это насильственная христианизация чувашей, начатая в 40-х годах XVIII столетия. Причем это было сделано преимущественно не для внедрения русской культуры (русификаторским православие станет только ближе к середине XIX века), а для улучшения фискальной системы, так как среди крещеных легче вести «подушевой» контроль. В результате была поднята новая волна национального движения, где одним из лидеров стал Охадер Томеев, который в 1744 году на основании челобитной, подписанной от 77 чувашских общин Чебоксарского уезда на имя императрицы Елизаветы Петровны, пытался восстановить паритетные отношения российского государства и чувашского населения. В частности, он предлагал, чтобы в политической структуре Казанской губернии принимали активное участие выдвиженцы чувашского народа либо лица, которых они знают и которым доверяют. Одним из важных условий было то, чтобы с чувашами они разговаривали на родном для них языке. Национальное движение в то время было быстро и силовым способом подавлено, и с этих событий идет период жестокого угнетения чувашей. В тот момент национальное движение приняло характер национально-освободительного движения. Наиболее полно оно проявилось в безуспешном и жестоко подавленном Пугачевском восстании 1773-1775 годов и Акрамовской войне 1842 года. Негативную роль играла и русификаторская политика правительства Николая I. В результате православное чувашское население стало массово исламизироваться, так как в таких условиях было легче жить по прежним этническим нормам и традициям. Напуганное царское правительство стало искать формы разрешения этого конфликта и вернулсь к тому, что предлагал в свое время Охадер Томеев.
В период буржуазно-либеральной демократизации в годы правления царя Александра II была поддержана инициатива чувашского студента Ивана Яковлева по созданию специальной школы, которая готовила бы кадры из чувашей для работы в образовательных учреждениях с чувашских контингентом. Сам Яковлев в 1875 году занял должность инспектора чувашских школ Казанского учебного округа, который включал в себя 11 губерний Волжско-Уральского региона, на территории которых практически полностью проживал чувашский народ. Он был наделен дворянским титулом и был вхож в высшие государственные структуры. Тем самым он выполнял важную, утраченную в XVIII веке национально-представительскую функцию. Школа Яковлева преимущественно носила характер православного и европейского просвещения, но она при этом выполняла функции национального движения, так как в структуру региональной власти попадали люди, знающие национальные нужды и получившие национально-ориентированное образование. Многие выпускники поступали в духовные семинарии и академии, чтобы потом работать в церквях среди чувашского населения. Напомним, что Русская православная церковь в то время была в составе государственно-чиновничьей структуры. Для чувашей сформировалась своеобразная форма национального движения, которая ставила вопрос не об освобождении от российского государства, а о реализации национальных потребностей в культурной сфере: национально-ориентированной образовательной системе, национальной церкви и национального кооператорства.
В начале ХХ века наблюдался очередной виток попыток царского правительства несколько свернуть демократические преобразования в национальном вопросе. Для чувашей это кончилось тем, что в 1903 году была ликвидирована должность инспектора чувашских школ, а сам Яковлев ограничен в своих полномочиях. После этого начинают появляться новые формы национального движения – политические кружки и партии, учительские союзы и журналистская деятельность. К окончанию периода русской революции в 1907 году большинство из них были официально распущены, но в 1917 году они вновь собрались и выкристаллизовали культурную национальную программу, и на ее базе чувашское национальное движение подошло к изучаемому нами 1918 году. Что оно из себя представляло, мы опишем в следующей главе.
Специфичность формы монографии повлияла на методику исследования и манеру написания текста. То, что изложено в книге, – это верхушка айсберга, отражающая сведения по произошедшим событиям, а также выводы по ним. В рамках издания материала не нашло место отображение методологических основ, путей исследовательской мысли, взглядов на данный вопрос других историков, а также оппонирование им с должной аргументацией. Автор целенаправленно шел к написанию этой книги лет восемь и за это время использовал весь необходимый комплекс методов исторических исследований.
Исследование общественно-политического процесса в начале ХХ века не только чувашского народа, но и других народов Поволжья и бывшей Российской империи в исторической динамике естественно базировалось на принципах историко-генетического анализа. Основная часть материала, изложенная в данной монографии, подготовлена на основе этого метода.
Специфичность различных наций и этносов вынуждает широко использовать историко-сравнительный метод. Только с его помощью можно выявить особенное и общее между ними. Он помогает сопоставить два и более объекта исследования, выделить в них общее и различное – с целью дальнейшей классификации и типологии. Ведь само собой напрашивается сравнение государственности чувашского народа, например, с татарской или марийской, украинской или с польской. Что было у них общего и что специфического?
При оценке общих тенденций мы включаем историко-типологический метод, который применяется для изучения массовых исторических объектов и явлений, где основная задача – выявление и анализ социально-экономических и социально-культурных исторических типов, т. е. создание исторической типологии. Что такое нация и какое она имеет отношение к национальному движению? Какие существуют типы государственности и к какому типу относится чувашская? Какие из них национальные? Ведь есть государственности, построенные не по этническому, а надэтническому принципу, – США или Бразилия, к примеру.
Изучение проблемы национальных движений, т.е. некой условной системы взаимоотношения и взаимодействия отдельных личностей и различных социальных групп, изначально подразумевает активное использование историко-системного метода. Он позволяет изучать объекты и явления прошлого как целостные исторические системы, анализирует их структуры и функции, внутренние и внешние связи, а также их динамическое изменение. Какое место занимает государственность чувашей в государственной системе народов Поволжья и Приуралья, Российской Федерации и мира в целом?
Все эти методы были использованы и нашли отражение в ранее опубликованных научных статьях и монографиях. В данной мы используем больше публицистичности и в связи с этим вынуждены не акцентировать внимание в тексте на указание методологических основ. Это многократно увеличило бы размер издания и затруднило восприятие широкого круга людей. Однако можем уверить читателя, что на каждое свое высказывание автор имеет соответствующие аргументации. Часть из них была апробирована в прошлых публикациях.
+0.3 °C
